Роман Петрашов — Мой работодатель - люди
Есть собеседники, которые удивительным образом меняются, как только начинают говорить. Словно вместе с рождающимся словом в них раскрывается доселе дремавшая сила.
Вице-премьер Роман Петрашов обычно немногословен на заседаниях краевого правительства. Интервью с ним – редкость. Более того, несмотря на высокий пост, он сторонится публичности, предпочитая деловое общение с представителями бизнеса и власти без присутствия журналистов. Это не скромность, а стиль работы, сложившийся за годы, проведённые на сложнейших производствах в условиях Крайнего Севера.
Возвращение на малую родину произошло два с половиной года назад. Одного из первых как специалиста пригласил его тогда только назначенный врио губернатора края Владимир Владимиров. Таким образом, промышленность Ставрополья возглавил практик, привыкший опираться на опыт и предпочитающий язык цифр и фактов.
– Роман Ярославлевич, у вас редкое отчество. Расскажите о своей семье, кто ваши родители?
– Что касается отчества, то моего отца зовут Петрашов Ярославль Иванович. Имя действительно редчайшее. Он, как и я, родился в городе Кисловодске. Моя мама – Ольга Александровна – тоже кисловодчанка. И вообще, все мои корни, вся моя родня – ставропольские.
– Как вы определились с профессией? Почему именно нефтяная отрасль?
– В конце семидесятых, когда шло активное освоение месторождений Западной Сибири, мой отец уехал на Север. Экономическое положение в семье было непростое, его мама Надежда Серафимовна одна растила двоих детей. И, как говорили в советское время, – отец отправился за длинным северным рублём.Его – и наша - семья тоже переехала на Север. Мама какое-то время работала в нефтегазодобывающих предприятиях, пока, после рождения моего младшего брата, ей не пришлось оставить работу и заняться домашним хозяйством.
Надо понимать, что собой представляли эти северные города. В каждом из них было градообразующее предприятие, специализирующееся на добыче нефти и газа. Так что, вопрос, кем быть, просто не стоял. Почётнее и престижнее профессий, чем нефтяник и газовик, там не было. И мой отец, и весь его круг общения, - на тот момент работали в нефтяной промышленности, и этот пример всегда был у меня перед глазами.
После окончания школы в городе Когалыме, где я учился с первого по последний класс, я поступил в Губкинский государственный университет нефти и газа. У меня на руках уже был контракт, согласно которому по окончании обучения, мне уже было гарантировано рабочее место на месторождении компании «ЛУКОЙЛ-Западная Сибирь». И, вернувшись из Москвы на Север, я стал работать оператором по добыче нефти и газа третьего разряда. Сегодня это называется системой целевого набора в высшие учебные заведения. А тогда предприятие по контракту оплачивало обучение студентов по нужному профилю, и через пять лет получало молодых специалистов.
В Когалыме я работал достаточно длительный период: приступил в 1999 году, и с оператора дошёл до должности начальника цеха добычи нефти и газа Ватьёганского месторождения. Кстати, именно там мы первый раз встретились с моим нынешним руководителем Владимиром Владимировым. На тот момент он работал заместителем главного инженера ТПП «Когалымнефтегаз», и мы вместе осуществляли инвестиционный проект на базе моего цеха. Владимир Владимирович курировал эту работу со стороны головного предприятия.
– Расскажите подробнее о своей карьере.
– Жизнь моя изменилась, когда в число акционеров компании «ЛУКОЙЛ» вошла американская компания «ConocoPhillips», и я был направлен в командировку в город Хьюстон. Этому предшествовало то обстоятельство, что предприятие «ЛУКОЙЛ - Западная Сибирь» приступило к разработке нефтяных и газовых месторождений в Ямало-Ненецком автономном округе. Я решил попробовать себя на новом направлении в добыче газа, и принял участие в запуске первой промышленной скважины на Находкинском газовом промысле. Поступил на работу начальником отдела добычи ТПП «Ямалнефтегаз», а через два года был назначен главным инженером предприятия. Вот в качестве главного инженера я и был отправлен в Соединённые Штаты.
– Сильное впечатление произвёл на вас Хьюстон?
– Я отработал там целый год, но это была уже не первая командировка в США. До этого мы выезжали туда от университета. Для нас, студентов, это была учебная программа, совмещённая с экскурсионной. Мы набирались и профессионального опыта, и впечатлений. Нам показывали месторождения, рассказывали, как осуществляется их разработка в Соединённых Штатах.
– Есть разница с тем, как это происходит у нас?
– На тот момент я ещё не мог объективно сравнить, поскольку учился, и практического опыта у меня не было. Когда же я стал работать на месторождении, то понял, что технологии схожи, а разница – в нормах и правилах. Конечно, защита окружающей среды, вопросы экологии, охрана труда и техника безопасности – являются приоритетами для всех нефтегазовых компаний. В то же время, для меня стало удивлением, когда строительство зимника (дорога, эксплуатация которой возможна только зимой - ред.) перенесли на 12 километров из-за того, что по первоначальному маршруту дороги белая медведица решила произвести на свет медвежат. Это сильно впечатлило.
А что касается оборудования и технологий, то к 2005-2006 годам, когда я работал в Хьюстоне, они уже были широко распространены и активно использовались в России. Всё новое и передовое, что появлялось и проходило апробацию, тут же бралось на вооружение. Кроме того, Россия и США сотрудничали по ряду направлений, так, наши нефтегазодобывающие компании привлекали в качестве сервисных предприятия со всего мира.Тогдашняя командировка отмечена ещё одной важной вехой в моей жизни. У меня родилась дочь – Василиса Романовна. Сегодня она заканчивает первый класс одной из школ Ставрополя.
– Супруга тоже нефтяник, вы вместе были в командировке?
– Это была долгосрочная поездка, поэтому компания направляла сотрудников вместе с семьями. Анастасия – так зовут мою жену – в то время тоже работала в «ЛУКОЙЛ - Западная Сибирь». Она окончила Плехановский университет – старейший экономический вуз России. В когалымской школе мы учились вместе, и знакомы друг с другом уже много лет.
Кстати, помимо поездки в Хьюстон, было и множество других – на Аляску, в Канаду, в Китай для обмена знаниями и опытом. Мы смотрели, что можно перенять и применить в наших проектах для разработки месторождений за Полярным кругом, поэтому часто посещали территории со схожими условиями и климатом.
После возвращения мы занялись освоением нового месторождения. Должен сказать, что за словом «освоение» скрывается целый комплекс работ и задач. Начиная от строительства зимника для завоза техники и материалов, и заканчивая вводом в эксплуатацию непосредственно месторождения со всей его инфраструктурой, производственной и социальной. Поэтому опыт освоения двух месторождений фактически с нуля можно сравнить с опытом комплексного освоения территорий. И, конечно, в моей нынешней работе эти знания очень важны.
В тот период жизни судьба повторно свела меня с Владимиром Владимировым. Тогда он уже занимал пост заместителя губернатора Ямало-Ненецкого автономного округа и курировал топливно-энергетический комплекс. А я, в свою очередь, работая в «Ямалнефтегазе», в силу своих должностных обязанностей был связан с региональной властью.
– На тот момент вы ещё не думали о государственной службе?
– Нет, конечно. Мой карьерный путь тогда - стать генеральным директором нефтегазодобывающего предприятия. Но в рамках развития бизнеса нашей компании я был приглашён в «ЛУКОЙЛ-Оверсиз» на Украине, где в 2012 году возглавил её представительство в Киеве.
Там я и отработал вплоть до назначения в Ставрополь. Моей основной задачей были взаимоотношения с министерством топлива и энергетики Украины и министерством природных ресурсов этой страны и организация участия компании в тендерах по распределению нефтегазоносных участков. Также компания активно занималась освоением месторождений Чёрного моря, в прибрежье Крыма, которые сегодня по факту национализированы и принадлежат России. Тогда оператором этих шельфовых активов являлось предприятие «Черноморнефтегаз», с которым мы сотрудничали. У нас были амбиции на разработку трёх месторождений на условиях государственно-частного партнёрства. Это тоже значимый опыт, необходимый в моей сегодняшней деятельности.
– Уже не так много времени оставалось до известных событий, произошедших на Украине в 2014 году. Вы ощущали какую-то напряжённость в отношениях двух государств? Это сказывалось на вашей работе?
– У нас делопроизводство велось на двух языках. То, что касалось взаимоотношений с восточными территориями, осуществлялось на русском. А то, что касалось взаимодействия с западными областями, – исключительно на украинском. И уже тогда можно было увидеть флаги Евросоюза на многих площадях и центральных улицах.
По моему мнению, спусковым механизмом произошедшего впоследствии путча стал Чемпионат Европы по футболу 2012 года, проходивший на территории Польши и Украины. Этот «глоток свободы», который они получили тогда, во многом помешал адекватно воспринять решение тогдашних властей страны, что Украина пока не готова ко вхождению в ЕС. Поскольку после чемпионата многие украинцы стали себя позиционировать европейцами.
Сегодня я говорю, что переворот на Украине сделали руками «бэкпеков» и «сникерсов», то есть, «кроссовок» и «рюкзаков». Это были молодые люди, которые хотели ощущать себя частью Европы, и при этом они почти не думали о собственном отечестве.
Когда я уезжал из Киева осенью 2013-го, бойцы «Беркута» уже стояли на Майдане, защищая правительство Украины, а буйная молодёжь забрасывала их пивными бутылками и писала нецензурную брань на их щитах. Я практически стал свидетелем этих событий, и даже была пара ситуаций, когда была угроза если не моей жизни, то здоровью точно.– Вы сразу приняли предложение о переходе на работу в правительство Ставропольского края? Всё-таки государственная служба на тот момент была чем-то совершенно новым в вашей профессиональной деятельности.
– Когда я получил это предложение, у меня было только два сдерживающих фактора. Первый – это семья. Мой отец практически всю жизнь работает в нефтегазовой отрасли, отдал много времени и сил компании «ЛУКОЙЛ», его пример, как я уже говорил, во многом повлиял на мой выбор профессии. А второй – это мои взаимоотношения с руководством компании и моя ответственность перед ней. Работая в «ЛУКОЙЛе», я познакомился с грамотными профессиональными управленцами, я вырос сам, как профессионал, и, по сути, компания стала моим главным жизненным университетом. Так что, самым тяжёлым для меня было сказать о своём уходе отцу и написать заявление об увольнении.
Поэтому предложение я принял сразу, но попросил время, чтобы уйти, не навредив компании. Скажем так, я увольнялся корректно, никого не ставя перед фактом, а объясняя, почему поступаю именно так. То есть, сделал это эволюционно и уважительно к своему работодателю.
– Что значит для вас – работать на государство?
– Прежде чем перейти на государственную службу, я получил двухлетний опыт взаимодействия с двумя профильными министерствами на Украине. К тому же, каковы задачи куратора промышленной сферы, я тоже хорошо себе представлял, исходя из своего опыта реализации крупных проектов. И то, что я долгое время был, образно выражаясь, по другую сторону чиновничьего стола, сегодня помогает мне слышать и понимать людей, которые ко мне приходят, как к должностному лицу. Я говорю о руководителях предприятий, об инвесторах, представителях бизнеса, словом, о тех, кто хочет работать на Ставрополье и помогать его развитию.
Я не думал о том, что «иду во власть», я чётко понимал род своей деятельности и спектр задач, которые мне предстоит решать. Власть, по моему мнению, это сервис для населения и бизнеса. И я обязан в рамках своих должностных обязанностей снимать возникающие проблемные вопросы, создавать комфортную среду для жителей края.
В конце концов, фонд нашей заработной платы формируется из налогов. Да, контракт мне подписал губернатор, но наш главный работодатель – это люди.
– В правительстве вы курируете сектор реальной экономики. Какую роль, по-вашему, играет промышленный сектор в крае, который традиционно считается аграрным?
– Дело в том, что существующая в крае промышленность во многом переплетена с аграрной отраслью. Я бы не стал их рассматривать изолированно друг от друга, так было задумано и заложено ещё в советскую эпоху. Например, наше крупнейшее предприятие – Невинномысский «Азот» – производит удобрения для сельского хозяйства.
Если же посмотреть сквозь призму статистики, то мы увидим, что на долю промышленного комплекса Ставрополья приходится около 40 процентов оборота всех организаций. Налоговые поступления в бюджеты всех уровней от отраслей промышленности составили 12,5 миллиарда рублей или более 108 процентов к 2014 году. Это пятая часть всех поступающих в край налогов.
А в текущем году только в первом квартале налоговые поступления от промышленных производств составили 3,4 миллиарда рублей или почти 128 процентов к соответствующему периоду прошлого года.
Несмотря на имидж аграрного региона, край располагает единственными в России установками по производству меламина, поливинилового спирта, кристаллического карбамида, метилацетата, уксусной кислоты высокой чистоты. Ставропольское АО «Монокристалл» занимает треть мирового объёма рынка искусственных сапфиров, а продукция Невинномысского завода «Арнест» составляет 60 процентов на рынке отечественных аэрозолей.
Конечно, многое было потеряно в девяностые годы, но сегодня ситуация выправляется. Мы видим, как активно развиваются региональные индустриальные парки в Невинномысске и Будённовске, строятся новые предприятия, вводятся новые энергетические мощности, реализуются миллиардные инвестиционные проекты. И даже, несмотря на кризисные явления в экономике, промышленность Ставрополья сохраняет положительную динамику.
– Действительно, на фоне непростых экономических условий именно промышленность сегодня остаётся тем сектором, который продолжает демонстрировать рост. Почему это происходит?
– Вот пример того же Невинномысского «Азота». На фоне санкций и политики импортозамещения предприятие наоборот сумело расширить своё присутствие на рынке и удовлетворить спрос на удобрения. Сегодня доля минеральных удобрений, выпускаемых в крае, в общем объёме их производства в Российской Федерации составляет уже более 10 процентов. При этом на Ставрополье производится почти весь объём карбамидно-аммиачной смеси в стране.Кризис кризисом, но законы рынка продолжают действовать, равно, как и сохраняется потребление промышленной продукции. Меняются лишь условия нашей работы, в том числе, связанные с процессами импортозамещения. И здесь мы сумели выгодно использовать ситуацию под себя, наращивая объёмы производства в высвобождающихся нишах.
Одновременно мы работаем над созданием оптимальных правовых и экономических условий, стимулируем производителей повышать качество и конкурентоспособность продукции.
– Вы можете анонсировать крупные промышленные проекты, которые планируется реализовать в крае в ближайшее время?
– Для меня сейчас один из самых сложных проектов с точки зрения реализации – это автосборочное предприятие «Ставрополь Авто», которое строится в Михайловске. Его стоимость составляет 12,6 миллиарда рублей, причём более половины этой суммы предприятием уже инвестировано.
Трудности реализации очевидны: мы замечаем, что в сложившихся экономических условиях в стране резко снизился объём продаж автомобилей. Поэтому правительство края сегодня делает всё, чтобы этот проект был воплощён в жизнь. И сейчас мы совместно с инвестором рассматриваем разные варианты, как сделать этот завод прибыльным, а его продукцию – востребованной.
Также крупные и значимые проекты реализуются в рамках инвестиционных соглашений, заключённых со стратегическими инвесторами. Например, ведётся техническое перевооружение заводов «Азот» и «Арнест». В Будённовске на базе предприятия «Ставролен» создаётся комплекс по переработке газа Северного Каспия. При этом инвесторы пользуются льготами по уплате налогов на имущество и на прибыль.
В ближайшее время планируется завершение строительства заводов по производству сухих строительных смесей, алюминиевых радиаторов отопления, вентиляционного оборудования, сталеплавильного цеха металлургического завода.
На заводе «Монокристалл», входящем в состав «Концерна Энергомера», реализуется проект по модернизации производства искусственного сапфира и сапфировых пластин для светодиодов, смартфонов и других промышленных применений. Стоимость проекта – 3,5 миллиарда рублей.
На более долгосрочный период рассчитано соглашение о социально-экономическом сотрудничестве между правительством Ставрополья и компанией «ЕвроХим». Планируется, что она направит до 2020 года на модернизацию и строительство объектов Невинномысского «Азота» не менее 70 миллиардов рублей.
В целом настрой оптимистичный, и мы ожидаем увеличения инвестиций в производство промышленной продукции уже в ближайшие годы.
– Планов действительно много. Как вы организуете свой рабочий день, чтобы всё успевать?
– Я начинаю его достаточно рано, обычно в восемь утра уже на работе. Далее – плотный график совещаний, встреч, рабочих поездок. Причём ездить приходится много, по количеству командировок в минувшем году я второй после губернатора. Регулярно нужно бывать в российских министерствах строительства, дорожного хозяйства, промышленности. Помимо Москвы выезжаем и в другие территории для установления и укрепления межрегиональных связей.
– В этом графике остаётся время на себя, на свои увлечения?
– Скажем так, читать приходится в самолёте. Там на высоте выпадает редкая возможность побыть хотя бы несколько часов наедине с собой, и я обязательно беру с собой в полёт книгу. Обычно выбираю произведения по отзывам профессиональных критиков и литературоведов, публикуемым в журналах. А свободное время я стремлюсь полностью посвящать семье.– Вы можете назвать свой любимый уголок в Ставропольском крае?
– Это моя малая родина – Кисловодск, главная точка притяжения на карте. Несмотря на то, что я долго жил на Севере, три месяца в году на летних каникулах я обязательно проводил в Кисловодске у бабушек. Я помню Курортный парк, каким он был, я помню Нарзанные ванны, цветомузыкальный фонтан.
К сожалению, теперь на многое больно смотреть. Я очень переживаю из-за того, что произошло с городом за последние десятилетия и в каком состоянии он находится сегодня. И то, что я могу сделать для него в рамках своих полномочий, я обязательно буду делать.
– Позвольте философский вопрос: в жизни каждого человека есть внутренние правила, которые часто можно выразить афоризмом или пословицей. Вы можете привести такой пример?
– Конечно. Эти слова звучат так: чтобы мы были, а не казались.
– Что для вас счастье? И считаете ли вы себя счастливым человеком?
– Да, я чувствую себя счастливым, но мне кажется, что, в зависимости от возраста, ответ на этот вопрос будет звучать по-разному. Сейчас – я востребован, я реализовал себя как мужчина, как профессионал. У меня прекрасная семья, живы, слава Богу, мои родители, есть брат, есть любимое дело, друзья. Что ещё нужно человеку?
Если вы спросите меня о счастье в пятьдесят, в шестьдесят лет, возможно, мой ответ будет другим. А сейчас я думаю так.
Беседовал Алексей Марьясов
